Дмитрий любит эспрессо и Раф кофе. Рекомендует заглянуть в David B. Café.
Сегодня делюсь с вами приятельской беседой с Дмитрием Олейниченко. Будучи одесским школьником, Дмитрий учился на пятерки и мечтал стать палеонтологом, но переехав в Москву, он получил нефтяное образование и теперь совмещает офисную работу с занятиями фотографией. Чтобы посниматься у моего героя в обнаженном виде, красивые девушки записываются в очередь. Мы поговорили с Дмитрием о женской красоте, тупых моделях и о том, что китовым объективом можно снимать не только китов.
— Какой вопрос тебе, как фотографу, задают чаще всего?
— Спишь ли ты со своими моделями?
— Ахах, какой тупой вопрос. И что ты на него отвечаешь?
— Конечно нет. Как люди себе это представляют, что мы собираемся в огромной студии и начинаем там оргию? (смеется).
— Ладно, тогда, с твоего позволения, я не буду спрашивать тебя о том, как ты начал заниматься фотографией и какой камерой снимаешь – это меня не особенно интересует. Лучше спрошу о твоей родной Одессе, где давно мечтаю побывать. Когда ты был там в последний раз?
— Два года назад. Уже после того как начались разборки в Киеве, но в то время в Одессе было еще спокойно. Я хорошо отдохнул, но больше туда не ездил.
— Потому что могут не пропустить на границе без объяснения причин?
— Да, из-за этого тоже. Раньше у меня был определённый бзик — если есть свободное время, обязательно нужно ехать в Одессу. Теперь есть повод посмотреть и другие места в мире.
— А как все же правильно произносить: Одесса или Одэсса?
— Конечно Одесса! Если одессит слышит вариант «Одэсса» у него сразу возникает желание дать по щам.
— Будучи маленьким одесским мальчиком, ты мечтал стать палеонтологом, как Росс из сериала «Друзья», но переехав в Москву, ты стал учиться на нефтяника. В девичьей голове воображение сразу рисует образ серьезных мужиков и больших денег.
— Росс – не самый привлекательный образ, скорее как Индиана Джонс. На самом деле ты, конечно Росс, но чувствуешь-то себя Индиана Джонсом (смеется). А нефть и большие деньги — это стандартный мифический образ. Когда я поступал в РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина, слово «нефтянка» было окутано очень привлекательным флером – была соточка за баррель, не то, что сейчас. Я одновременно поступил в несколько вузов, но нефтяной был самым удобным для меня, да и образование там давали качественное.
— С тобой вместе учились какие-нибудь блатные ребята, условный сын Чайки?
— Были потомственные нефтяники, которые после окончания вуза сразу шли в крупные компании на хорошие должности и деньги. У меня таких связей не было, поэтому после учебы меня распределили на работу в финансовое управление, где я занимался отчетностью для налоговой – это было скучновато. Я учился на управленца, а меня заставили работать (смеется).
— Да, у многих руководителей крупных компаний можно в резюме найти интересные скачки – окончил вуз и сразу стал вице-президентом корпорации N. Растит же талантливых парней Россия-матушка!
Я учился на управленца, а меня заставили работать.
— Да, есть такие… примеры.
— Ну ладно, не будем о грустном. Давай лучше о прекрасном поговорим – о женской красоте. У одного моего знакомого есть теория тонких щиколоток, он считает, что их наличие у женщины свидетельствуют о живости ума, развитом интеллекте и интеллигентности, а еще такие девушки чаще лишены предрассудков. У тебя есть какие-то маркеры для экспресс-оценки девушек?
— Ого, какая странная теория. Нет, у меня таких нет.
— А, скажем: у этой девушки большой нос, поэтому она будет плохо смотреться на фотографии.
— Это другой вопрос. Одно дело взаимосвязь тонких щиколоток и интеллекта, а другое дело то, как девушка будет смотреться в кадре. На эту тему есть старый и тупой анекдот:
Встречаются два фотографа.
— Привет! Как дела?
— Да вот познакомился с девушкой.
— Красивая?
— Это cмотря как свет поставить.
Так что это настолько все субъективно, при разных целях и в разных условиях получится свой образ.
— То есть ты сторонник тезиса «некрасивых женщин не бывает»?
— Нет. Это вранье из разряда пафосных высказываний. Бывают стрёмные женщины и страшные мужики. Для кого-то человек красивый, а для кого-то – нет. Но говорить, что все люди красивые – значит врать людям и самому себе. В данном случае надо быть реалистом.
— Тебе приходится «включать психолога», когда ты показываешь моделям и заказчикам результат, чтобы объяснить, что на самом деле фотография удачная?
— Естественно. Есть вредные люди, а есть не очень вредные, которые доверяют твоему мнению и говорят: «Ну, если ты считаешь, что это красиво, тогда я согласна». Опять же, бывает 15 фотографий одного типа, из которых надо выбрать одну, где лучший ракурс, не торчит ухо, волосы не лезут в рот и глаза открыты. С моделями тяжелее, чем с заказчиками — тут ей щека не нравится, там нос торчит. А потом начинается: «Фу, у меня такой некрасивый нос, у меня ужасные губы. Надо все срочно менять». Хотя для каждого человека можно выбрать ракурс, в котором он будет смотреться лучше. А некоторые фотографы, наоборот, специально выделяют специфические особенности модели. Смотря какая у тебя цель. Можно снимать просто красиво, чтобы девочка была хорошенькая, а можно показать характер, когда общая красота уходит на второй план.
— Тебя больше привлекает второй вариант съемки?
— Я стараюсь чередовать.
— Чтобы глаз не замылился?
— Да, и чтобы людей не замучить. Творческие личности любят говорить: «Мне плевать на общественное мнение. Я делаю все, что хочу». А в итоге все наяривают на лайки. Конечно, всем приятно, когда их работа нравится. Поэтому можно позволить себе снять общепринято красиво, а потом сделать так, как нравится тебе. Никто не мешает выложить оба варианта.
— Кстати, о пафосных фразах, недавно читала интервью одного известного ню-фотографа, там он говорит, что ему уже не интересно снимать сиськи ради сисек. Сейчас ню для него — способ донести сообщение, и что-то рассказать. Что вообще можно донести с помощью обнаженных тел?
— Возможно, каждый фотограф пытается, что-то сказать своими работами. Но я даже не могу представить, какую глобальную идею можно донести с помощью голой груди. Проблемы женщин-геологов в Сибири? Один мой знакомый сказал, что существует два типа фотографий: на которые хочется подрочить, и на которые просто приятно смотреть. Мои – это второй вариант.
Для меня это критерий качества, как только мне скажут, что мои фотографии попали в первую группу, я их сразу удалю. Это основная образная характеристика. А вот насчет «что-то донести», я как-то слушал курс о символизме в изобразительном искусстве. Этот принцип очень любят переносить на все виды творчества — в школе разбирают стихи, на выставках пытаются понять, что же хотел сказать фотограф, поместив камешек в правый нижний угол снимка. Да, он просто забыл камень убрать оттуда – вот и все! Не надо придумывать. Поэтому часто сиськи – это просто сиськи, а иногда это просто хороший снимок красивого женского тела.
— А тебе не кажется, что средненький фотограф-ремесленник, тем и отличается от талантливого и легендарного, что первый просто снимает голых женщин, а второй пытается что-то сказать с помощью своего творчества?
— Нет, по той причине, что когда человек что-то пытается специально донести, а особенно используя женское тело – это вызывает некоторые вопросы. Обычно, постановки, в которых используют обнаженных людей, выглядят настолько странно. Зачем это все? Ведь можно же было и одеть. Возникает вопрос: так ты все же донести что-то хочешь или сиськи показать? Если мысль серьезная, то голая грудь не нужна.
— Если одеть актеров, народ не пойдет, и глубокую мысль автора узнает меньшее число людей.
— Вот! Значит все-таки цель – показать сиськи, чтобы на постановку пошел народ.
— Возможно, постановщик идет на компромисс для того, чтобы донести идею до широких масс, которые ведутся только на обнаженку?
— Это какой-то самообман, как мне кажется. Пытаться сказать что-то серьезное с помощью голых тел — это очень специфический подход, как прививать семейные ценности через порно и ждать, что в конце фильма актеры поженятся. В любом случае, я точно не вкладываю сверхидеи в свои фотографии.
— Для тебя фотография – это хобби, ты же не зарабатываешь на этом?
— Я иногда на этом зарабатываю, но коммерческих проектов меньше 20%. Когда ты начинаешь жить за счет съемок, уходит творческая часть процесса. Ты вынужден принимать все заказы, которые зачастую представляют собой очень ограниченные вещи. Интересные коммерческие проекты появляются редко.
Пытаться сказать что-то серьезное с помощью голых тел — это очень специфический подход, как прививать семейные ценности через порно и ждать, что в конце фильма актеры поженятся.
— Свадьбы?
— Ни за какие деньги, нет! Свадебные фотографы – это люди, которые продали душу дьяволу. Есть люди, которые снимают шикарные свадьбы, и я очень уважаю их тяжелый труд. Я снимал пару раз торжества друзей — ой, никогда больше. А взять с собой фотоаппарат на свадьбу – это все, конец, считай, что ты не на праздник поехал.
Свадебные фотографы – это люди, которые продали душу дьяволу.
— Каких моделей ты терпеть не можешь?
— Я терпеть не могу тупых моделей. Слава богу, я с такими редко встречался. Так нехорошо говорить, но есть девушки словно из анекдотов, с ними очень тяжело, ты выматываешься так, что голова болит после съемки. К счастью интеллект не особенно отражается на лице.
А вторая проблема – это люди, которые некомфортно себя чувствуют во время съемок. Но даже от деревянного человека можно получить нормальный результат, просто придется потратить больше времени.
— Ты фотограф-диктатор — командуешь, указываешь, как встать, как повернуться, или тебе больше нравится свободный творческий процесс?
— Скорее все вместе. Во-первых, всегда есть точки и ракурсы, которые я хочу отснять, чтобы это получилось, необходимо покомандовать. Во-вторых, остается большая часть съемки, в которой я предоставляю модели свободу. Но, как я уже говорил, есть люди, которые не снимались и неловко чувствуют себя в кадре, их нужно постоянно подталкивать. Для меня идеальный вариант — это съемка-диалог, когда ты рассказываешь, что тебе хотелось бы получить, модель это понимает и пытается реализовать.
— Проще работать с профессиональными моделями или любителями?
— Сложный вопрос. Иногда интереснее с не профессиональными моделями, но с теми, которые хорошо себя чувствуют в кадре, пластичными и артистичными. Профессиональные делятся на два типа: первые постоянно ходят по мастер-классам, съемкам, кастингам, показам и это у них превращается в конвейер. Да, они знают, как встать и каким боком лучше повернуться, но выходит это зачастую все весьма бездушно. А вот вторые – мало того, что знаю свои лучшие ракурсы, быстро понимают, что от них хочет фотограф, но они еще и сами могут что-то интересное предложить.
— Фотогеничные люди существуют или это заблуждение?
— Конечно существуют. У меня есть знакомые, которые в жизни выглядят гораздо хуже, чем на фотографиях. Фотоаппарат просто их любит. Причем это не зависит от профессионализма и внешних данных, просто есть такие люди, которые отлично выглядят в любом ракурсе, даже когда на заднем плане происходит какой-то ад — люди падают с лошади или им мяч летит в голову.
— Разве нет никаких критериев того, что человек будет более или менее хорошо выглядеть на фото – большие глаза, высокие скулы, маленький нос и чувственный рот?
— Нет вообще никаких критериев. Если бы кто-то мог вывести формулу фотогеничности, моделей бы отбирали в детском саду.
— А разве не так сейчас происходит?
— Нет, их отбирают потому, что родители постоянно таскают детей по кастингам. Кроме того, что камера должна любить человека, никаких критериев не существует. Только если мы не говорим о подиумных моделях, потому что их иногда даже на фото нельзя показывать.
— С кем бы ты хотел поработать из известных моделей?
— (У Дмитрия загорелись глаза). С Эмили Ратажковски – она классная!
— Ой, кто это? Даже не знаю такую.
— Она получила известность после съемок в обнаженном виде в клипе Роберта Тики.
— (Мы с Дмитрием посмотрели фотографии девушки). А, поняла, такой типаж «girl next door». А вот одному твоему коллеге Хельмуту Ньютону больше нравятся буржуазные женщины, он говорит, что они «более эротичны, чем парикмахерши или секретарши, он считает, что женщины из высшего общества сексуальны по своей природе». Есть какие-то образы и женские типажи, которые тебе кажутся наиболее сексуальными?
— Есть большая разница между теми девушками, которые мне нравятся в кадре, и теми, которых я предпочитаю в жизни. Есть очень клёвые, интересные девушки, но в кадре я их просто не представляю.
— Ты не только фотограф, но и профессиональный пиарщик. Как мне кажется, чтобы добиться успеха в любой сфере, от химии до кино, нужно хорошо уметь продавать свои достижения. При прочих равных выигрывает тот, у кого лучше развиты навыки самопиара. Как у тебя с этим дела?
— Я сапожник без сапог. Считаю, что самопиар – это самое ужасное, что может быть. Мне неудобно этим заниматься и лень тратить на себя время. Например, я с января не могу отправить свои фотографии в китайский журнал, который хочет сделать обо мне материал. Некоторым фотографам удобнее иметь агента, который ходит и всем рассказывает: «Посмотрите, какой клевый парень».
— А будучи пиарщиком, нанимать такого человека как-то странно, согласись?
— Да. Потом все будут смеяться: ну, что с тобой можно так поговорить или нужно позвонить твоему агенту. А если серьезно, то чтобы твои фотографии продавались, нужно обязательно вести работу по продвижению – искать выставки, общаться с кураторами, писать в журналы и так далее.
— В одном интервью ты говорил, что “переворот в мире ты своими фотографиями не совершишь, и глобально изменить что-то тоже не сможешь”. У тебя действительно нет серьезных амбиций в этом деле или это просто скромность?
— Нет, это разные вещи. Когда я говорю, что переворот в мире я не совершу, я имею в виду, что снимаю в довольно стандартной манере – портреты в основном. Я ориентируюсь на тех фотографов, которые мне нравятся, и ничего не выдумываю специально, не привязываю себя цепями на Красной площади, чтобы обо мне все заговорили.
— Сейчас каждый второй считает себя фотографом, тебя не раздражает море однотипных снимков в интернете и засилье любителей?
— Нет. Это их проблемы. Почему я вообще должен обращать на них внимание? В соцсетях полно объявлений, в которых шестнадцатилетние девочки с китовым набором (Прим. ред.: «китовый набор» – это не тот, которым можно фотографировать только китов. Китовый объектив – это тот, что идет в комплекте к фотоаппарату) предлагают фотосессию за тысячу рублей. Ко мне иногда приходят люди и говорят смешные вещи: «О, ты так много берешь. Моя подруга дешевле снимает». Так вы же ко мне пришли, а не к ней.
— Как люди чаще всего выбирают фотографа?
— Есть два типа людей: первые смотрят портфолио и выбирают по фотографиям. А для вторых важнее насколько пафосно все представлено. Если фотограф обладает наградами «Золотой затвор пятилетия» или «Лучший кнопконажиматель 2015 года», они даже смотреть портфолио не будут, сразу побегут к нему. Меня, например, часто рекомендуют и для меня это важный показатель качества моей работы
— Кто из российских фотографов, на твой взгляд, сильно переоценен?
Дмитрий не стал прямо отвечать на этот вопрос. Он нарисовал мне образ, и я сразу же догадалась о ком речь. Своей догадкой я поделюсь с участниками закрытого Райт-клуба в очередной рассылке.
— Ты предварительно общаешься с моделями перед съемкой, если понимаешь, что не твое, отказываешь?
— Да. Очень сложно, вежливо отказать и никого не обидеть. Это самый нелюбимый момент в моей работе. Я всегда предупреждаю, что возможна съемка ню, не всегда до этого доходит, но девушка должна быть морально готова обнажиться. Правда однажды был курьезный случай: мы пришли в студию, я поставил свет, все подготовил и сказал модели, что можно идти переодеваться. Через минуту она выходит полностью обнаженная. Пришлось объяснять, что она поторопилась и сначала мне нужно отснять кадры в одежде, а до ню может вообще дело не дойдет. Однако если человек изначально говорит, что хочет сниматься только в одежде, я отправляю его в длинную очередь.
— А мужчин снимаешь?
— Нет, никогда. Особенно ню (смеется). У меня все начиналось с fashion bank, а там все модели-мужчины какие-то слишком сладкие. Поэтому так повелось, что мужчин я не фотографирую. Но если мне предложат поработать с Аль Пачино, я, конечно, сделаю это с удовольствием.
— Ощущения в процессе съемки, это же не как у гинекологов: станки-станки-станки? Ты же творец, должно же задевать происходящее?
— Я наслышан о людях, которые покупают фотоаппараты только для того, что бы поснимать голых женщин, ну нет у них другого варианта. Обычно результат съемки соответствующий. А со мной все проще — у меня плохое зрение, но я снимаю без линз или очков.
— Ахах, так ты на ощупь снимаешь?
— Нет, сразу двумя глазами я вижу нормально и все, что нужно в кадре могу заметить. Но года я снимаю, я думаю: черт, тут тумба вылезла, а тут свет надо поправить, кусок стула торчит и его надо убрать, а если поднять ногу вот так, то ляжет красивая тень на лопатку. Конечно, какие-то физиологические реакции, которые не зависят от головы, могут случаться, но в процессе ты думаешь абсолютно о другом. Моя цель – хорошая фотография, а не вуайеризм.
— Сейчас круг замкнется, но я вернусь к тому, что мы уже обсуждали. Если ты думаешь абсолютно о другом, то не обязательно же использовать обнаженных женщин. Чем тебе, например, лысый кот не угодил?
— Женское тело – это красиво.
— Хорошо, на меме «во-первых, это красиво» мы и поставим точку в обсуждении ню. Ты сказал, что у тебя плохое зрение, как ты умудряешься при этом делать такие красивые снимки?
— У меня астигматизм, один глаз минус девять, а второй – минус семь. Однако у меня эта история врожденная и мышцы глаз очень хорошо приспособлены, поэтому двумя глазами я вижу хорошо. Врачи сильно удивляются, когда сталкиваются с моим случаем, в военкомате вообще были в шоке – дважды отправляли меня на освидетельствование.
— По традиции один из вопросов тебе задает герой моих прошлых интервью. Александр Андрианов спрашивает: представьте, что вы владыка Вселенной и можете изменить наш мир в лучшую сторону. Но изменить вы можете только что-то одно. Что бы вы сделали?
— Дал бы людям побольше ума.
♥ Оставьте на чай, если вам понравилось интервью.
Irina Right 