Irina Right

Алексей Владимирович любит капучино.

Кто виноват в плачевном состоянии российской системы здравоохранения? Почему Путин не борется с коррупцией? Зачем государству тратить деньги на образование детей с низким IQ?
На эти и другие важные темы рассуждает самый цитируемый российский диетолог, доктор медицинских наук, профессор, известный теле и радиоведущий Алексей Ковальков. Слушала и записывала Ирина Райт.

— Вы входите в экспертный совет Государственной Думы РФ по здравоохранению, поэтому лучше других понимаете, что медицина в стране находится в упадке. Ситуация как у Высоцкого в песне: «Если хилый, сразу в гроб», не дай бог, заболеть. Кто в этом виноват, если, по вашим же словам, «министр просто мальчик для битья»?

— Если бы я знал ответ на этот вопрос. Точно не министр, потому что это действительно позиция мальчика для битья. Она ничего не может. У меня ощущение, что наши министры просто марионетки: «Кукол дёргают за нитки на лице у них улыбки». Для меня есть две загадки в России. Во-первых, почему Путин как великолепный, сильный лидер (это вам не алкоголик Ельцин), который имеет колоссальную поддержку народа, и ведет умную и грамотную внешнюю политику (я правда считаю, что лучше него у нас никого не было за весь этот период истории), абсолютно ничего не делает в области коррупции? Выдергивают отдельных персонажей точечно, а нужно граблями пройтись, создать чрезвычайную комиссию, как это было при Сталине, и брать всех подряд по ночам на воронках. На Руси всегда народ воровал, поэтому победить коррупцию может только страх и неотвратимость наказания. Садишься в тюрьму или в стократном размере компенсируешь ущерб государству.

Второй факт, который меня тоже поразил, что 70% бюджета здравоохранения идет на лечение онкологических больных. И эта сфера медицины — самая коррумпированная, не то что не ляжешь в больницу, там простынку не получишь, если не заплатишь.

— К сожалению, я знакома с этим.

— И все, кто сталкивался, подтвердят мои слова. Я предложил Госдуме новую систему: дать пациенту, обреченному на скорую смерть, право выбора. Больному предоставляется шикарный хоспис в Крыму, там солнце, отдельная палата, аппарат с обезболивающими без ограничения. Чтобы не было случаев, когда люди кончают с собой от того, что не могут больше терпеть. Благодаря такой системе все в выигрыше: государство сэкономит бюджет, родственникам больше не нужно будет бегать по инстанциям и выпрашивать необходимое, а пациент проживет последние годы счастливо, а не как сейчас, измученным и неполноценным. Но коррупция со стороны онкологической мафии не дает осуществить это дело.

— Вы, кажется, еще предлагали ввести акцизы на сахар.

— Предлагал года четыре назад ввести акцизы на сладости. Но пока абсолютно никто ничего не сделал, потому что сахарный диабет — это очень выгодная отрасль. Продажа инсулина — это продажа наркотиков. Если человек на нем сидит — это на всю жизнь, люди последнее отдают ради лекарства. И все эти моменты связаны с коррупцией. Поэтому мне непонятно, почему Путин с ней ничего не делает.

Продажа инсулина — это продажа наркотиков.

— Может он просто боится потерять поддержку элиты внутри страны?

— У него сейчас такая колоссальная поддержка народа, мне кажется, ему больше никакая не нужна. От него этого все ждут! Вот он поставил Шойгу, совершенно другая армия стала, мы гордимся теперь своей армией. Но пока поднять этот смрадный кусок коррупционеров и развалить его не удается. Я вообще не понимаю, зачем людям столько денег. Максимально, на что у меня хватает фантазии — это купить виллу на Тенерифе, чтобы зимой уезжать туда, потому что я не люблю мороз и слякоть, а летом возвращаться сюда. Мне больше ничего не надо. Мне не нужна яхта, самолет, вертолет, 50 костюмов, 20 ружей, 4 замка. Куда еще деньги-то тратить? Чтобы детям просто лежали на образование? Да у них там и детям, и внукам, и правнукам с праправнуками хватит.

— Мне ближе мнение, что деньги портят детей. Вот Билл Гейтс решил не отдавать ни цента потомкам.

— В принципе, правильно, потому что ребенок, который вырастает тепличным, не знает жизни, не способен бороться за выживание. Я всегда говорю это жене по поводу сына. Он у нас такой такой тепличный и трусливый ребенок.

— Это влияние жены?

— Он не видел в жизни трудностей, мы его оберегали, потому что не могли по-другому. С другой стороны, я вижу, что мужик в нем все-таки зарождается. От отца все же что-то передается, я ведь прошел трудные 90-е, 80-е годы, когда был Афганистан, Сирия та же самая, повоевать немножко пришлось. Всё было. И бандитские 90-е. Всё это прожили и прошли.

— Вы не устраиваете ему стрессовые ситуации в воспитательных целях?

— Нет. Ему института хватает — одна сплошная стрессовая ситуация.

— Меня удивил ваш взгляд на систему образования. Вы как-то сказали, что людей нужно делить по IQ на три типа: суперспособным давать высшее образование, тех, у кого средние способности отправлять в ПТУ, а на людей с низким уровнем интеллекта лучше вовсе не тратить время. Немного напоминает политику Германии в 1930-е годы.

— Несмотря на это, Германия сейчас одна из самых передовых стран. Но немцы пошли еще дальше, ведь Гитлер уничтожил всех умственно больных. Теперь в Германии практически нет серьезных заболеваний, передающихся генетически. Я не скажу, что это правильное решение, но зачем учить ребенка, который не способен дальше развиваться, зачем государству тратить на него деньги? Вы сейчас приходите в любой вуз и видите, что все стопроцентные ЕГЭ у выходцев с Кавказа. Отлично! Пришел со стопроцентным ЕГЭ на бесплатный факультет, будь добр, отработай деньги, которые государство на тебя потратило — это примерно 10 миллионов рублей. Поезжай, куда Родина пошлет, три года поработай где-нибудь в глухой деревне врачом или верни деньги.

Зачем учить ребенка, который не способен дальше развиваться, зачем государству тратить на него деньги?

— Да, тут я согласна, но мне кажется, это несколько дискриминационная и антигуманная система. Далеко не все успешные люди имеют высокий IQ, иногда старание берет верх над интеллектом.

— Я с вами согласен. Я взял IQ в качестве примерного показателя развития. Можно сделать другие тестовые таблицы успеваемости, упорства и т.д. Есть случаи когда олигофрены становились профессорами, но их единицы, а мы говорим о массовой политике страны. Хочешь учиться, иди сдавай экзамены, докажи, что ты можешь учиться. Не согласен с тройкой, пересдай на четверку. Зачем это дурацкое ЕГЭ? Верните средние баллы, как раньше. Человек может растеряться на экзамене. Ребенок занимался в школе на четверки и пятерки, а ЕГЭ сдает на тройку. Сейчас еще в институтах, особенно в медицинских, вводят тестовую систему. Ребята банально вызубривают ответы, иначе, если начинаешь логически думать над каждым ответом, теряешь время и не успеваешь сдать экзамен.

— Если вернуться к вашему тезису «каждому по способностям», вы же сами говорили, что не только внешний вид человека, но и способность мыслить на 90% зависит от сочетания гормонов. Может «неспособным» людям просто давать волшебные таблетки, проводить гормональную терапию, чтобы повысить способность воспринимать информацию? Или это так не работает?

— Работает. Но вы вы меня поставили в тупик, я сразу подумал: «А кто этим будет заниматься?»

— Выходит, что это нужно только родителям.

— Родители не могут. Этим должны заниматься врачи. А где вы таких найдете? У нас эндокринологи делятся на два типа: первые работают в частных клиниках и мыслят на уровне европейских специалистов, а вторые трудятся в поликлиниках, у них идет поток пациентов, которых быстро делят на здоров и болен. Эти врачи смотрят на анализы, видят что у вас, например, сахар биотический, и говорят: «Иди, гуляй, никакого диабета у тебя нет». А то, что у пациента инсулин уже 20, доктора как-то не волнует, а это и есть начало сахарного диабета. Если в этот момент назначить правильный препарат, то человек избежит инсулина. Но это не вина государственных врачей, они просто загнаны в систему. У нас в стране всё через задницу, потому что всем управляет не логика и здравый смысл, а коррупция. Если предлагаешь решение, с которого они ничего не будут иметь, то его никогда не согласуют, потому что не выгодно. Поэтому у нас сначала снимают асфальт, потом кладут плитку, затем на плитку снова кладут асфальт. Около моего дома каждый год меняют дорожное покрытие и бордюры. Первое я еще могу понять, хотя визуально оно в идеальном состоянии, но камень-то зачем? Главное, куда они девают такое большое количество бордюрного камня?

У нас сначала снимают асфальт, потом кладут плитку, затем на плитку снова кладут асфальт.

— С бордюрами вообще темная история, не замечали, что каждый раз перед заменой на них сидят таджики и рубят топорами идеальные камни? Интересно, это технология такая или они их умышленно портят. Ладно, все знают, что дороги у нас хреновые, с этим люди уже смирились, но коррупция же еще и спорт, любимый властью, убивает.

— Я удивлен, что ни в одной сборной России нет диетолога. Кто спортсменам питание назначает? Это же архиважно: протеиновые добавки, смеси, аминокислоты. Надо разбираться в биохимии, понимать физиологию организма каждого спортсмена. Как сборной по футболу перед матчем могли дать кусок мяса, который переваривается 7 часов? Оно же не дает энергию, наоборот, кровь отливает от мозга к желудку, а футбол — это игра мозга. Оказывается, врачи, которые сидят в командах, не хотят терять свой кусок хлеба и не пускают специалистов по питанию к спортсменам. Хорошо сейчас хоть психологов пригласили в команды, они ребят настраивают перед соревнованиями. Я другим делом занимаюсь, мне это не надо, но за державу обидно.

— Но вы же работаете со многими спортсменами. Это их личная инициатива?

— Я работаю с теннисистами, фигуристами — спортсменами-одиночками. У них каждый сам за себя, поэтому они приходят, но не афишируют, что у меня наблюдаются.

— А футбол вы любите?

— Вообще не смотрю и не люблю. У меня жена фанатка футбола и хоккея, а я вообще ни одного футболиста не знаю.

— Я не случайно спросила про футбол. По традиции журнала Coffee&Interview каждый герой задает вопрос следующему. Известный футбольный комментатор Владимир Стогниенко спрашивает: «Заметили ли вы, что с годами все меньше увлекает художественная литература и становится куда интереснее читать справочники?»

— Да. Но, мне кажется, это общая тенденция для людей, которые работают с компьютером, мы привыкли получать сжатую информацию. Несмотря на то, что я обожаю Кинга (у него ведь всегда очень размытое начало) сейчас мне очень тяжело читать его книги. Хочу быстрее, быстрее и быстрее, потому что век такой. У нас в клинике, например, есть обучение врачей, мы даем самые передовые знания в области диетологии. А все потому, что мы все время развиваемся, идем вперед, а для этого нельзя долго читать книги. Нужно получать сжатую информацию. На моем компьютере стоит программа, которая собирает все новости об исследованиях в области диабета и сама отсеивает рекламные и заказные. Мне часто звонят журналисты и просят прокомментировать исследования британских ученых. А я им отвечаю: «Я это открытие сделал 8 лет назад, и оно описано в моей первой книге. Вы в курсе, что Путин сказал в Сколково? Он сказал: „Хватит лоббировать иностранных ученых.“». Тут же звонит главный редактор: «Я не знал, что Владимир Владимирович такое заявление сделал.Сейчас расскажем, что это вы такое открытие сделали». А я ведь пошутил насчет Путина и Сколково. (Смеется.)

— Вы смелый, шутить на такие темы. Это потому что «достигли такого уровня, благополучия, когда можете говорить всё, что думаете»? Мне казалось, что у нас в стране есть темы, которые никто не может поднимать, разве нет?

— Это политические темы. А я говорил о сфере быта, науки, профессии. Как раньше было? Приходит молодой врач и говорит: «Я сделал открытие, которое полностью компрометирует вашу докторскую диссертацию». И потом на конференции профессор этого врача с дерьмом смешает, поэтому все сидели и боялись.

Я очень люблю Россию и хочу, чтобы здесь жили мои родители и дети.

А я ничего не боюсь, говорю то, что считаю нужным, даже если это идет вразрез с политикой Министерства здравоохранения. Если я вижу, что Путин в чем-то ошибается, я на это указываю. А чего мне бояться? Меня же за это не расстреляют. Я очень люблю Россию и хочу, чтобы здесь жили мои родители и дети.

— Задам любимый вопрос Владимира Познера: вы патриот, что это для вас значит?

— Я не считаю себя патриотом, потому что настоящий патриот готов отдать жизнь за свою Родину. А я не знаю, смогу ли. За свою семью готов, а за Родину — не уверен, хотя разные ситуации бывают. Мне кажется, патриотизм в том, чтобы не лгать. Мы погрязли во лжи, и это всем очень мешает.

Для меня патриотизм — это когда ты думаешь не о себе, а о благополучии семьи, страны и окружающих тебя людей.

Например, я ни разу за свою жизнь не изменял жене, хотя возможности были. Но плевать в колодец, зная, что она меня не бросит останься я без ног и рук — вот такая преданная любовь. Я не могу через это переступить. Такие светлые отношения — это огромный подарок божий. Я не хочу их оскорблять. Патриот я семьи? Да. Поэтому для меня патриотизм — это когда ты думаешь не о себе, а о благополучии семьи, страны и окружающих тебя людей.

— Не хотела об этом спрашивать, но раз вы так много говорили о Путине, да и повестка дня соответствующая, как вам новость о том, что Навальный собирается баллотироваться на пост Президента? Как вам его кандидатура?

— Я не очень хорошо отношусь к Навальному. Я серьезно изучал физиогномику, поэтому людей вижу по манере движения. Всегда могу определить, о чем он думает по движению головы — это важно в моей профессии. Навального я тоже вижу и мне он неприятен. А Путин приятен, я вижу лидера, и это очень важно. А Навальный, может быть, хороший человек, возможно даже честный, но он не лидер. Он пешка в игре.

— Возможно из уст молодой женщины это прозвучит некорректно, но вспомните Путина времен трагедии подлодки «Курск», он же там растерянный ребенок с бегающими глазами.

— Да, но я имею в виду Путина сейчас. Кто знает, может Навальный когда-нибудь тоже изменится, но мы говорим о сегодняшнем дне.

— Я не первый раз слышу мнение о том, что Навальный визуально людям не нравится.

— У нас на телевидении очень любят визуализацию, чтобы шарики лопались, коробочки стояли и так далее. Я как-то спросил: зачем вы это всё делаете? Ведь на уровне детского сада всё. Отвечают: «У нас 80% зрителей — это „дети—олигофрены“.» То есть уровень сознания людей такой. Но почему тогда бешеный рейтинг у доктора Комаровского или Владимира Соловьева, ведь у них нет идиотских декораций? Потому что они харизматичные. Вы можете быть дико умным, но без харизмы успеха на телевидении не видать. Почему так долго держалась программа Геннадия Петровича Малахова? Я не скажу, что он очень умный человек, но он потрясающе харизматичен. У нас на Руси любят, чтобы мужик был, защитник, а когда ты какой-то …

Продолжение интервью с Алексеем Ковальковым читайте 28 декабря. Во второй части мы поговорим о сыроедах и вегетарианцах, узнаем можно ли пить кофе с молоком и уменьшается ли от этого женская грудь.

За фоторепортаж спасибо нашим партнерам  — фотошколе «ФОТОГРАФИЯ.Без лишних понтов».