Irina Right

Соучредитель фонда «Навстречу переменам» Евгения Телицына о детстве с сиротами, работе в Африке и учебе в Оксфорде.

Благотворительность на карантине

Социальные предприниматели и благотворительные фонды кричат: «Ребята, мы итак были в тяжелом  положении, сейчас полная жопа». Расскажи, как человек изнутри, насколько тяжелая сейчас ситуация в сфере благотворительности и социального предпринимательства, как коронавирус повлиял ?

Благотворительные фонды, которые живут на деньги учредителя или крупных корпоративных партнеров, как “Навстречу переменам”, для таких мало, что поменялось. Но чем больше ты зависишь от пожертвований физических лиц, тем хуже тебе стало в эпидемию коронавируса. Все сейчас теряют деньги, экономят на всем. Первое, что люди делают, это отключаются от регулярных пожертвований. Сильно страдает работа у тех, чья деятельность связана с физическим контактом, например, реабилитация, массаж, игры между детьми, социализация — это все связано с контактом физическим.

---

Классический пример Наталья Перязева, автор проектов «Сказки у Камина», «Дом у Парка», ясли-сад «7 гномов» (Председатель ЭСпРСП в Государственной Думе РФ), которая занимается проблемой отношения к пожилым. Например, ее команда проводила интерактивный тренинг, чтобы каждый мог понять, как пожилой человек себя чувствует. Раздают варежки, очки с поцарапанным стеклом, наушники и говорят: «А теперь напиши что-нибудь». И ты в полукосмосе ходишь и пытаешься что-то делать, например продеть нитку в иголку.

Или еще проект, который придумал Юрий Мосенжник. Он отец ребенка с аутизмом. Когда он ездил в отпуск с ребенком они сталкивались с плохим отношением. Сын Юрия, хоть и был еще маленький, чувствовал отношение к себе, он расстраивался, что взрослые уводили от него своих детей. Сотрудникам отелей казалось, что ребенок плохо себя ведет. Но он вел себя так, потому что у него есть особенности развития. А им говорили: «У вас есть время на бассейн в такие-то часы, в остальное время, пожалуйста, тут не появляйтесь и не мешайте другим нашим гостям». И никакого отдыха не было из-за психологического давления. Юрий взял и сам построил базу отдыха специально для таких семей. Проект «РасСвет» в деревне Шутово Псковской области. Это не реабилитация, там нет врачей, занятий, Монтессори, а просто людям можно приехать со своими детьми с любыми особенностями. 

Еще один крутой проект Эдуарда Щирова из Санкт-Петербурга. Он служил в церкви, где был открыт социальный центр для сирот-подростков. Он понял, то это все не работает, во всяком случае, недостаточно, чтобы сирот социализировать. Эдуард понял, что если дети они будут получать навык труда и работы, то так и будут вести асоциальный образ жизни. Он придумал кофейню, где люди покупают кофе. Там стажируются эти подростки-сироты именно с целью того, чтобы у них в трудовой книжке появилась запись, чтобы потом легче было устроиться на работу, во-вторых, чтобы появилась привычка трудиться, складывалось понимание иерархии, рабочих часов. Потому что они могут забыть, что им на работу надо просто. И вот такой проект, то есть с одной стороны это все-таки предпринимательство, и опять-таки можно сказать: «О, он зарабатывает на сиротах». Ничего он не зарабатывает, тяжело идет. Но вот эта идея именно про то, как поменять ситуацию для человека, чтоб был долгосрочный эффект.

---

«Женя, стыдно работать ради денег»

Про других рассказала, давай теперь о тебе. Расскажи, пожалуйста, как ты попала в благотворительность и социальное предпринимательство. Давай с самого начала, про вуз и работу в Африке.

(Я это никогда не рассказывала этого публично). Началось все с того, что была перестройка… Мама моя занялась переводами в агентстве, которое помогало иностранцам усыновлять у нас детей. Потому что открылась граница, в Америке очень много у кого бесплодие по разным причинам, потому что они там чуть-чуть раньше начали баловаться контрацепцией и бургерами. И вот мама сначала была переводчиком, когда они приезжали, забирали, и долго работала с международными усыновлениями. Я выросла с этими сиротами практически у себя на голове, это было в 1990-е, когда не нужно было еще в отеле обязательно жить, то есть было это все как бы в таком более изи и релаксе. Тогда мой отчим работал водителем, мама переводчиком, они и эти дети у нас жили, меня постоянно с ними таскали. Сейчас я понимаю, насколько на меня это повлияло. Сам факт того, что можно прилететь через океан, чтобы взять этого бедненького малыша… То есть вот это все у меня вживилось.

А чем занималась твоя мама до этого?

Она биолог. В перестройку закончила вуз, родила меня, и сразу все это… Моя бабушка тоже биолог, и она всегда мне говорила: «Женя, стыдно работать ради денег», и сейчас я думаю, что она переборщила, потому что надо уже начать ради денег (Смеется). Бабушка была помешана на своей работе, она считала, что наука — это единственное, ради чего стоит жить, такая была совсем одержимая. Я не хотела никогда биологией заниматься и сиротами не хотела заниматься, но я точно знала, что я не смогу работать в коммерческой компании.

Почему именно Африка?

Это иррациональное поведение 16-летней девушки. В какой-то момент подружка позвала меня на африканскую вечеринку. Там была африканская еда, африканское искусство, африканские танцы. И почему-то я там себя почувствовал дома, не знаю. Ну, вот так. 

После универа я успела поработать немного. Тогда была услуга для людей, усыновивших русских детей, они могли найти биологических родителей этих детей с разными целями, чаще всего узнать просто историю семьи, а кто-то хотел, чтобы дети познакомились с настоящими родителями. И вот я годик поездила по нашим “прекрасным” населенным пунктам, где эти “милые” женщины жили, отказавшиеся от своих детей. Вот тогда у меня наросла короста, я немножко научилась выдерживать чужие сложности.

Поэтому когда мне предложили работу в эфиопском Красном Кресте, я поняла, что в принципе, насмотревшись на наши населенные пункты в страшном виде, женщин, которые в жутких условиях живут и пытаются не спиться, и Красный Крест эфиопский можно пережить. И так соединились все мои кусочки — тяга к Африке и работа не ради денег. Я туда уехала на полтора года.

Сколько тебе лет было тогда?

Я уехала в 2008, а родилась в 1985. 23 мне там исполнилось. Мелкая была, бешеная. Про изоляцию очень отзывается, потому что там в девять часов у нас двери закрывались и выйти было нельзя. А я была очень свободолюбивая, для меня загон в девять часов спать казался за пределами того, что я могу вынести. И то же самое с людьми… Я думала, что там все будут такие же как я, московские, желающие приключений на благо бедных эфиопов. Оказалось, что там собрались очень разные люди, многие из которых  просто сбежали от личных сложностей в России. Я конечно месяца через три подвскрылась от этого всего.

Расскажи, пожалуйста, чуть-чуть подробней, в каких условиях вы жили, как это было все устроено. Что именно ты там делала? Это была какая-то гостиница или палаточный лагерь?

Советский Союз дружил с Эфиопией, Эфиопия — это единственная страна, которая никогда не была колонией из всех африканских стран. Но при этом они дружили с Советским Союзом вопреки всем остальным странам, которые дружили соответственно с другими. Отдельный разговор, как я к этому отношусь, потому что я потом ездила в страны, которые колониями были, и теперь не уверена, что колонией быть плохо. Соответственно, они построили госпиталь Российского Красного Креста в Эфиопии. 

Ожидание разошлось с реальностью. Я думала, что это бесплатная больница для всех жителей Эфиопии. Оказалось, что она платная, там люди по страховке лечатся. Выгодно белым, особенно там много русских, посольство большое. Для них это кайфово, что у тебя есть на своем языке медицина, но в целом Красным Крестом там это по старой памяти называется. Действительно хорошая медицина, но это либо по страховке, либо богатые. Там есть эфиопский поэт (надеюсь он жив), который перевел Пушкина на амхарский язык, он жену свою лечить привозил. 

Там три, кажется, корпуса были больничных, и два жилых, где жили врачи, медсестры и мы, административная команда. У меня должность называлась старший переводчик. Зачем ее так назвали, я не знаю, я была абсолютно обычный переводчик, ничем не старше остальных. У меня была классная работа, я ее очень любила. Надо было заниматься документами врачей, чтобы дал Минздрав разрешение на работу, визы и все такое. Поэтому я один из немногих людей, кто каждый день выходил с территории больницы. У меня сначала был водитель… Но я сама очень любила водить, а мне не разрешали. И вот однажды МИД прислал нам гуманитарную помощь на миллион долларов, ее никак не могли растаможить, все нервничали, а мне это удалось. Тогда начальник сказал мне: «Проси, что хочешь». Я сказала: «Уберите моего водителя, он меня бесит, я хочу сама ездить». И так я стала ездить сама.

А на каком языке ты с ними говорила, на английском?

Ну, да. Я учила амхарский язык пять лет. Я очаровывала тем, что пыталась там что-то такое говорить, эфиопы очень это любят, они очень радуются, но естественно, когда доходит до дела, я переходила на английский. 

ГИГИЕНА ПО-ЭФИОПСКИ

Почему закрывали дверь в девять часов? Потому что опасная обстановка или что?

Во-первых, да, якобы опасная, хотя я думаю, что это перестраховка советского менталитета, причем двухсторонняя. Действительно наши врачи могли устраивать слишком громкие вечеринки, а посольство очень болезненно относится к международным скандалам. 

И прививки конечно мы делали, там промывали мозг очень сильно на тему гигиены. Нам сказали мыть с хозяйственным мылом все, что ты купил. Для меня в 23 года мыть бутылку из-под йогурта  — это просто маразм был. Банан помыть, сникерс помыть, мне тогда казалось, что все сошли с ума. Но ничего, мыли. И сейчас (прим, ред.: во время эпидемии коронавируса) для меня нет такой проблемы протереть лишний раз руки спиртом. Но я хочу тебе сказать, между нами девочками, быстро мы забили на всю эту историю, вот этот вот уровень критичности сильно снизился, то есть какие-то базовые вещи типа с лимоном помыть руки, съесть перца. Но я покупала на улице очень много всего, и ела я в кафешках их придорожных, и ничего мне не было. А первое время: «Надо пить джин по ночам, чтобы не было малярии»… В какой-то момент оставляешь для себя 10% адекватных мер и все.

У меня только 2 раза были инциденты. Один раз надо было ехать поздравлять с Новым годом президента Эфиопии. Мне было так страшно… 

Ого! Ты знакома с президентом Эфиопии?

Да. Не спрашивай меня, как его зовут, я не помню.  Я сказала: «Здравствуйте, вот вам подарки от нашей больницы». Он говорил: «Спасибо!», и все уходили. Вот такая была тема. И вот тогда у меня заболел живот, и типа якобы я что-то подцепила. Но я уверена, что это был просто от волнения.

А второй раз, когда я поссорилась с русских кавалером из посольства. Все говорили, что я якобы подцепила амебу, но я уверена, что это тоже было проявление нервное. 

А эфиопские кавалеры у тебя были? 

Знаешь, я не реагировала на них. Может на уровне 23-летней молодой совсем формирующейся женщины, как вообще сексуального объекта, я до конца их не воспринимала. Но вообще нас — девочек — за это ругали очень сильно, там строго было в больничке.

Не загуляешь?

Загуляешь, но с проблемами. Были прецеденты, когда выгоняли за благосклонность к местным жителям, хотя по большому счету, кого касается, но вот роман с эфиопом почему-то директору казался за пределами нравов.

---

Назови 5 правил эфиопской гигиены, которые ты запомнила

1. Не пить из бутылки на улице из горла, в смысле не прикасаться губами.
2. Протирать руки всегда, когда можешь, гелем или спиртом. 
3. Лимон. Там есть фрукт лёми — это маленький желтенький лайм. Он очень помогает. От коронавируса не поможет, но протирать стакан вот этим лёми и швырять его туда – да. И ручки тоже.
4. Перчик, в России это, наверное, не действует, но там есть такой эфиопский перец. Вот его хорошо везде тоже сыпануть, он ядрененький, но можно привыкнуть. 
5. Если ты шопился в какой-то палатке типа ларек, а не супермаркете, то можно помыть то, что ты там купил. 

---

Эфиопский период закончился, ты возвращаешься в Москву. А дальше?

Про эфиопский период хочу одну вещь добавить: там я научилась тому, что изоляция в голове и одиночество в голове. Я там это вдруг поняла, что это мое решение, и если мне не нравится быть одинокой, можно найти способы не быть одинокой. И что эти все директорские правила дурацкие можно при желании обойти.

Все у меня в голове: можно быть свободной в правилах и не одинокой в одиночестве.

Мне кажется, что текущий карантин может научить этому людей. Я конечно очень благодарна, я надеялась, что мне никогда не придется вспоминать те свои знания, но сейчас они очень в кассу.

А потом я поняла, что Красный крест мне не нравится, что хочу работать в благотворительном фонде. Тоже это из серии, когда само вдруг приходит в голову. Я поняла, что этот сектор мне интересен, а психологом я на тот момент работать я была не готова. 

Приехала к нам девочка на стажировку, которая потом стала моей лучшей подругой. У ее  мамы был благотворительный фонд. И я подумала: «О, нормально, подогнал Господь работу». В том Фонде я проработала полтора года. Это такой классический фонд, который получает гранты от Правительства Москвы, реализует программы. Я поняла, что мне этого мало, хотелось более амбициозной работы, более инновационных методов решения. Я не говорю, что Фонд делал плохую работу, но я поняла, что свою драгоценную жизнь хочу тратить на системные амбициозные вещи.

Я влюбилась в социальное предпринимательство. Я попала в Фонд «Навстречу переменам», где сначала работали 2 человека, а помогали мы толпе народу. А в том Фонде наоборот было: десять человек сидит за какие-то маленькие деньги, что-то там ковыряется.

А как ты с социальным предпринимательством познакомилась? Как ты с  этой сферой в первый раз столкнулась?

Из того Фонда я ушла во фриланс, и ничего не искала, и мне достаточно комфортно было. У меня психотип фрилансерский, мне больше нравится не ходить на работу каждый день. Поэтому я как-то занималась своими делами, психологом как раз начала работать. И потом как всегда случайно мама мне сказала, что ее знакомая ищет помощника в такой-то Фонд. А мне до этого накануне приснился сон, что мне нужно пойти в салон красоты работать администратором, потому что мне для моего типа ума полезно записывать в квадратики вещи, то есть структурировать себя, а то я слишком на этом фрилансе разболталась. Из-за сна я решился посерьезнее отнестись к этой вакансии, а так бы я скорей всего сказала: «Мама, отстань, мне отлично и так». И вот за час чтения сайта я поняла, что это то, о чем я мечтала.

Ты выиграла грант на обучение в Оксфорде. Когда и как это было?

У меня есть талант, которого я не знала, и только в этом Фонде он раскрылся, выигрывать гранты на учебу. Первая учеба была, когда я только начала работать. В Питерском университете Высшая школа менеджмента, у них была программа обучения управлению проектами социального предпринимательства. Потом я еще магистратуру закончила. А потом был Оксфорд, это осень 2017-го. Фонд Потанина классную программу делает. Это пятидневная учеба про социальные финансы в настоящем Оксфорде, и это очень на меня повлияло.

Это удаленная учеба или нужно было ехать?

Мы прилетели, живешь в старом отеле таком с привидениями, и  такой прямо реально самый старый отель Оксфорда, не в смысле плохой. 220 лет этому всему, там тебя швейцар англичанин встречает в цилиндре. И потом идешь в школу Саида, который организовывает учебу. «Гарри Поттер» полный. И само попадание туда, причем не как турист, уже крышу сносило. Было очень интересно учиться, мне кажется, я какие-то до сих пор вещи перевариваю. Начала применять в России то, что я после этой поездки стратегию Фонда раскрутила чуть-чуть по-другому, и до сих пор хоть я уже не директор, осталась в Совете, думаю о том, что еще можно делать, именно то, чему меня в Оксфорде научили, очень сильно влияет на мое мировоззрение.

Какие у тебя были инсайты, какие-то важные штучки, которым ты научилась там?

У меня всегда есть два слоя чувственный и интеллектуальный. Вот там у меня больше было про чувственное. Мы в «Навстречу переменам» опираемся на любовь к нашим социальным предпринимателям, к нашим проектам, с принятием, неформальным общением. Я не всегда была уверена, что это правильно, мне казалось, что вот, есть же нормальные организации, где есть протокол, как надо войти, как сесть.

В Оксфорде было так много про любовь. Там было столько про неформальное, про человеческое отношение к потребности каждого ученика.

Во-первых, как они с нами там носились, водили нас на Ночь музеев. Был ужин Welcome Dinner, они закрыли музей естественной науки, и мы там гуляли, как в кино. Такой подход, не просто дорогие ученики, наденьте галстуки и сидите за партой. 

Дальше было первое упражнение, главные ценности лидера или что-то типа того. Нужно было на бумажке написать и наклеить и на стену.  Все что-то написали свое, а организаторы начали говорить: «Love is missing? Почему никто не написал про любовь? Вы что, офигели?». Там были мои коллеги, разные директора огромных фондов Америки, и все начали верещать про эту любовь. И тут я поняла, что как раз со мной-то все нормально, это у нас страна просто едет медленно в эти ценности. И вот это было важно сохранить у «Навстречу переменам», про Love, как бы она была не missing. 

Подход, чтобы с одной стороны соблюдался тайминг, это не было бы раздолбайства, поверхностного отношения, но при этом это не было бы ради галочки, не было лишней бюрократии. Баланс между свободой и ограничениями мне очень там понравился. 

---

КАК ВЫИГРЫВАТЬ ГРАНТЫ

Поделись лайфхаками как выигрывать гранты. 

Нужно в правильном месте в правильное время оказаться — это лайфхак, которому нельзя научить. Я выиграла обучение в Оксфорде в Фонде Потанина, вот он сейчас мне оплачивает еще в Сколково учебу. С этим Фондом у меня завелась какая-то особая история.

Как грантодатель и как грантополучатель скажу, что очень ценят честность, когда ты не пытаешься выглядеть лучше, чем ты есть, набить себе цену, приврать что-то, приукрасить.

У меня с враньем проблемы, даже мама считает, что у меня асоциальное поведение, что я не могу врать, что нормальный человек должен уметь это делать. У меня вызывают доверие люди, которые не преувеличивают, и я так подозреваю, что этим и сама вызываю какое-то желание дать мне грант.

А помимо Фонда ты как психотерапевт тоже работаешь?

Да. И более того, я могу работать и хочу работать с организациями, то есть может прийти руководитель НКО и сказать: «Вот тут, вот тут не понимаю», и мы можем посмотреть на их процессы не как на бизнес-процессы, а как на то, что у него в голове.

Я верю, что каждый руководитель воссоздает в своей организации свой мультфильм из головы. Невроз предприятия — это невроз руководителя.

Но я училась именно тому, чтобы помогать людям видеть тот паттерн, который он вокруг себя создает, и почему может какие-то вещи не получаются, и как с ними работать.

---

Что для тебя счастье и счастливый ли ты человек?

Это для меня сложный вопрос. Я это никогда не рассказывала публично, но вообще у меня есть большая буддийская линия. Я медитирую каждый день, у меня есть учитель и все такое. Буддизм — это что такое? Это не религия, это наука о том, как быть счастливым. 

Иногда мне кажется, что я не счастлива. Но когда я оборачиваюсь назад, даже в то, время, когда я была вроде бы несчастлива, понимаю, что в те моменты я была счастлива. Я не знаю, как это описать. Мы счастливы больше всего тогда, когда мы об этом не думаем. Если мы не думаем, счастлив ты сейчас или нет, то в этот момент скорей всего ты счастлив. И вот я пытаюсь научиться в эти моменты себя останавливать, и говорить: «Женечка, запомни прямо сейчас, вот это вот счастье». Понимаешь, не проскочить. 

Допустим, сейчас с тобой мы разговариваем, и вот сейчас понимаю, что мне приятно было вспомнить свою жизнь. И как-то ты так еще вопросы задавала с теплом, что мне было приятно соприкоснуться со мной разных времен. И я не заметила, что я была эти полтора часа счастлива. Скорей всего я завтра проснусь такая: «Блин, как вчера было круто», но это же не прикольно, испытывать счастье задним числом. Поэтому я минут десять назад себе сказала: «Женя, вот это счастье. Запомни». Чтобы успеть его поймать.

Счастье — это когда ты успел его заметить

Евгения Телицына

Назови книги, которые вдохновили тебя или изменили взгляд на мир

1. Основатель гештальт терапии Фриц Перлз, книга «Свидетель терапии».
2. Лама Оле Нидал — «Будда и Любовь»
3. Улицкая «Лестница Якова», «Казус Кукоцкого»
4. Гузель Яхина, «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои»

Кофе пьёшь? Какой любишь? 

Я обожаю кофе, к сожалению. Я пыталась с этим бороться.

Почему к сожалению?

Потому что от него целлюлит и голова заболит. В общем, несколько заходов у меня было не пить кофе, но сейчас я пью кофе с кокосовым молоком. Если бы были открыты кофейни, я бы пила капучино с кокосовым молоком. Но когда я жила в Эфиопии, я конечно очень любила традиционный эфиопский кофе, который называется Буно. Это такой адский вареный эспрессо с сахаром, просто такая маленькая капсула смерти, ты ее выпиваешь, и тебя штырит долго. Я не знаю, как мы не погибли вообще от этого кофе (Смеется). В Москве есть эфиопское кафе — Аддис Абеба  — на Курской, там и кофе этот есть.

---

Эфиопию считают родиной кофе, не только первой страной, где обратили внимание на кофейные бобы, но и страной, где развилась особенная культура потребления напитка из кофейных зерен. Всемирно известных сорт кофе – Арабика, является истинно эфиопским кофе, растения которого произрастают в южной и западной частях нагорья вокруг города Кафа.

Древние эфиопы заметили свойства листьев и плодов растения, и употребляли их в пищу. Впоследствии жители древней Абиссинии начали смешиваться с прибывшими в Эфиопию народами Аравийского полуострова, таким образом, появились не только предки современных эфиопов, но и начали налаживаться связи между обширными группами народов Африки и Ближнего Востока, что оказало основополагающее влияние на распространение кофе в мире. Первоначально кофе использовался жителями региона во время путешествий. Кофейные бобы измельчались, а затем перетирались с различными жирами. Из получившейся смеси делались шарики, которые и были основным продуктом питания во время путешествий.

Бодрящее свойство кофе было замечено эфиопами еще в древности, а кофейные зерна, смешанные с маслом или жиром, представляли собой очень питательный продукт, который давал не только необходимые калории для человека, но и придавал ему новых сил и бодрости. Кроме шариков из жира и кофейных зерен, древние эфиопы также делали своего рода чай из листьев кофейных кустов, а плоды использовали для создания алкогольного напитка, похожего на настойку или вино.

Со временем стали заваривать кофейные бобы, и использовали этот напиток только во время разного рода праздников и религиозных обрядов, но со временем заваренный кофе стали пить все без привязки к праздникам. Сначала эфиопы собирали плоды и листья с дикорастущих кустов, затем стали высаживать кофейные плантации, а сбор кофе стал важным видом деятельности местного населения. Именно из Эфиопии не только сам напиток, но производство кофе, распространились в другие страны, в частности, в Йемен. Согласно легенде пастух по имени Калди, в 9-ом столетии н.э. открыл свойства кофейного куста в Эфиопии и рассказал об этом другим.