Что такое счастье? Какое бывает одиночество? Может ли космополит быть патриотом? Простые вопросы приводят к самым глубоким ответам, если задавать их мудрым людям. Приглашаем вас нырнуть на глубину с Евгением Пустошкиным, клиническим психологом, эссеистом, переводчиком книг философа Кена Уилбера и научным редактором русскоязычных изданий ряда книг Дэниела Сигела, Отто Шармера и Роберта Кигана, вышедших в издательстве «Манн, Иванов и Фербер».
Кофе: Евгений любит кемекс на колумбийских зёрнах
Что такое счастье?
Я занимаюсь интегральным подходом, поэтому для меня есть два фундаментальных уровня счастья. Относительное — это сравнительное благополучие в жизни: здоровье, вовлеченность в здоровые и конструктивные созидательные отношения с другими людьми. Очень значительный аспект несчастья и страдания связан с дисконектом современного человека. Разобщенность, отсутствие поля доверительных, здоровых отношений, которые несут в себе гармонический резонанс. Интегральное счастье подразумевает не только внутреннее самочувствие, не только физическое объективное состояние, но и включенность в здоровые, счастливые, радостные отношения. Счастье проявляется еще и в социально-экономической деятельности. А с точки зрения интегральной философии, не только уилберовской, но и других авторов, например, Ауробиндо, это соучастие еще и в космической, вселенской эволюции.
Относительное счастье — это как замок из песка. В тибетском буддизме монахи делают из песка мандалы, очень долго над ними работают, а потом в какой-то момент в рамках ритуала они все это стирают. Это символизирует недолговечность всего, скоротечность. Чтобы мы ни сделали, какие бы мы замки ни выстроили, они все равно будут смыты рекой времени.
Евгений Пустошкин
Наши проекты счастья — это проекты атмана (атман в индийской философии — это истинное Я, которое тождественно Брахману или вселенскому сознанию). И мы предощущаем атман, он вне времени. Мы используем различные проекты своих ограниченных уровней сознания, чтобы спроецировать это ощущение вечности на конечное. Мы все стремимся к этому конченому счастью. И вот очередная волна приходит и все это смывает. Мы строим новый замок из песка, выйдя на новый уровень сложности. Все это вновь и вновь смывается, остается ощущение неудовлетворенности. То, что в буддизме интересным словом называется: дуккха — «беспокойная неудовлетворенность».
Например, я сижу, вроде бы нагрел себе местечко и кресло у меня теплое, все нормально. Но вот приближается смерть, старость, болезни неизбежные, зубы выпадают, волосы седые, все самые близкие люди, которых я люблю, умрут, и я умру. И непонятно, что там: бездна, ничего или что-то? Все это начинает беспокоить. Вот здесь все духовные традиции говорят об измерении абсолютного счастья. Счастье запредельное, которое не гниет и не исчезает, но его никак не найти в этом мире конечных форм.
Но, согласно некоторым взглядам, счастье, оно, как в фильмах Тарковского, в любых сиюминутных природных явлениях, ручеек, гайки, трава, ветер колышет траву, деревья, воспоминания о маме, которая сидит у забора или голос отца — это все навевает предощущение вечности, абсолютное счастье сквозит через все явления времени.
Тут соединяется с измерением неделимого, нередуцируемого, не укрощаемого, абсолютного счастья, о котором говорят буддисты, когда у них есть такое пожелание: «Пусть все сознающие существа будут счастливыми». Они желают не только и не столько относительного счастья в четырех квадрантах, сколько абсолютного счастья и осознавания своей природы, соучастника вечности, не имеющего преграды или препятствия между тобой и вечностью.
Постепенно это виденье, которое Кен Уилбер* называет «духом», смывает все зажимы, зажатости в теле человека, в теле его жизни. И человек, постепенно, проходя через практику, все больше и больше перестает быть замком, который смывается океаном, а становится волной.
Считается, что интегральный взгляд на счастье должен подразумевать относительное и абсолютное. Вот такой вот непростой ответ на, казалось бы, простой вопрос.
*Кен Уилбер — американский философ и писатель, разработавший теоретические и практические положения интегрального подхода, целью которого является синтетическое объединение открытий, совершённых в таких различных сферах человеческой деятельности, как психология, социология, философия, мистицизм и религиоведение, постмодернистские движения, эмпирические науки, теория систем, а также и в других областях. (Википедия)
Описание абсолютного счастья может выбить из колеи неподготовленного человека, оторвется от реальности и покончит жизнь самоубийством. Есть ли какой-то минимальный уровень интеллектуальный или культурной подготовки, с которой нужно подходить к этим темам?
Помните, в первой «Матрице», когда Нео начинает исследовать, что же такое матрица, постепенно тянет за ниточку, потому что есть предчувствие правды жизни. И Морфеус ему показывает правду и говорит: «Добро пожаловать в пустыню реального».
У Нео открываются глаза на реальное положение вещей. Что сама матрица — это мир ума, это люди, которые живут в ментальных фантазиях, подключенные к этой виртуальной реальности. Нео был в шоке. Когда он в другой части встречается с Архитектором, который ему показывает многочисленные симуляции, Нео тоже разрывает. Это уже следующий этап, и он с трудом справляется с этим знанием.
У человечества испокон веков такие знания передавались поэтапно в системе традиции. То, что можно назвать по-английски scaffolding — «строительные леса» или лестница, которая растягивается постепенно, пока ты по ней поднимаешься. Тебя поддерживают более опытные друзья и твоя внутренняя личность становится более крепкой с каждым шагом.
Американский психолог Джек Энглер сказал: «Прежде, чем стать никем, нужно стать кем-то». Если у тебя нет этих личностных конструкций, архитектоники личности, которая может удерживать многообразия смыслов, то может выбить из колеи, привести к духовному избеганию (spiritual by passing — духовный обход — это «тенденция использовать духовные идеи и практики, чтобы обойти или избежать столкновения с нерешенными эмоциональными проблемами, психологическими ранами и незавершенными задачами развития»). Человек теряет себя для обыденной жизни, исходя из недостоверных воззрений.
Проблему нашей жизни, с точки зрения психологии вертикального развития, интегральной психологии, выразил Гарвардский психолог Роберт Киган: Задачи и сложности, которые перед нами стоят, выше наших голов, выше нашего разумения. Они требуют более высоких уровней развития, чем то, что наше общество и каждый из нас имеет сейчас. Мы сталкиваемся с глобальными, экономическими или экологическими кризисами, которые мы просто не можем осмыслить. Чтобы решить эти задачи нужно не просто, чтобы отдельные люди ухватили проблему, а чтобы совокупность людей, обладающих рычагами давления на общество это ухватили и могли предложить прагматические решения, которые сработают и довольно быстро.
Если раньше человек был замкнут в своей культурной традиции и мог развиваться постепенно, то сейчас мы всё чаще теряемся из-за глобализации, размывания границ и безграничных возможностей. С чего начать разматывать клубок познания?
Начинать всегда полезно с настоящего. У нас есть в русском языке прекрасное слово «настоящее» во всех смыслах. Наши линзы могут быть искажены, мы можем не видеть настоящее. Конфуций, по-моему, это сказал: «Путь в 1000 ли начинается с первого шага». Делаешь первый шаг и смотришь на себя и вокруг, на зону непосредственного влияния, зону ближайшего развития во всех сферах жизни, на которые указывает интегральный подход. Можно ознакомиться с базовыми введениями в этот подход, например, по книгам «Интегральное видение» или «Теория всего». Это очень простая карта вещей, которые важно учитывать, чтобы посмотреть, где у меня «слепые пятна», какими сферами я пренебрегаю.
Когда я только познакомился интегральным видением, возникла первая иллюзия знания: так вот, что происходит на самом деле. Постепенно начинаешь осознавать, что живешь не так, как можно было бы в потенциале жить. Что мир более просторный, чем та комнатка, в которой я, как Раскольников, проживал.
Мы как тираннозавр Рекс из мема: сердце большое, а ручки маленькие. Важно начать делать первые шаги именно из того гнезда, из того космического адреса (термин из интегрального подхода), где мы находимся. А не пытаться действовать из «идеального Я». Огромная разница между «Я реальным» и «Я идеальным» и это важно понимать.
Чтобы изменить свою жизнь к лучшему, необходимо сначала распознать и принять то, что в ней есть. Иначе можно десятилетиями находиться в фантазиях. А фантазии сладкие. Как в фильме «Матрица», помните персонажа, который ел стейк и хотел всё забыть. Главное — чтобы его не лишили памяти об этом гнозисе, о том, что открылось платоновское припоминание мира.
Википедия: Платоновское учение о припоминании (др.-греч. ἀνάμνησις) указывает в качестве основной цели познания припоминание того, что созерцала душа в мире идей, прежде чем спустилась на землю и воплотилась в человеческое тело. Предметы чувственного мира служат для возбуждения воспоминаний души. В диалоге «Менон» Платон доказывает верность учения о припоминании на примере разговора Сократа с неким юношей. Мальчик никогда до этого не изучал математику и не имел никакого образования. Сократ же настолько хорошо поставил вопросы, что юноша самостоятельно сформулировал теорему Пифагора. Из чего Платон делает вывод, что его душа раньше, в царстве идей, встретилась с идеальным отношением сторон треугольника, которое и выражено теоремой Пифагора. Научить в этом случае — это не более чем принудить душу к припоминанию.
Вы как-то говорили, что одна из причин, по которой пришли к Уилберу — это желание понять, как самому добиться такого же успеха в вашей деятельности, какой добился Уилбер в своей…
(Смеется) напомнило анекдот «Все …, а я Д’Артаньян».
Что тоже, перефразировала криво? Так что для вас успех в вашем деле?
Для меня это то, что русские философы, и Уилбер вслед за Платоном и неоплатониками, называют «Эросом». То есть энергия жизни, биение жизни, жизненного порыва, который наполняет тебя желанием сделать что-то действительно по настоящему стоящее в жизни. И когда я, будучи юношей, встречаю таких авторов, как Кен Уилбер, которые так пишут, что все не просто проясняется, а расширяется до космических масштабов. Или читаешь книгу «Путешествие сознания» про Шри Ауробиндо (это индийский мыслитель, который был революционером, а потом его посадили в тюрьму. Там он испытал первое открытие космического аспекта и дальше полностью поменял всю свою деятельность), то возникает вдохновение по сравнению с серостью петербургского болотно-серого неба.
Я очень люблю Питер, но это сложный город, со сложной энергетикой. Там не 50 оттенков серого, а 1500. Когда я был подростком, я ездил по программе обмена в Соединенные Штаты Америки. Вернулся и был контраст очень неприятный, особенно не столько объективно экономические факторы, хотя они тоже… ну, бедновато. Но и культура отношений. Хотя в США у меня были сложности, все было не безоблачно, но было какое-то ощущение безопасности самопроявления и отсутствия токсичности на уровне полиции, продавцов в магазинах, музейных работников. То есть с тем, с чем мы сталкиваемся до сих пор. Это не обязательно следствие нашего менталитета, а последствие травм, которые мы накопили. Вот эта токсичность. И тогда ее было очень много.
И вот возникает такая ситуация: я владею более-менее языком, могу читать в оригинале те же работы Уилбера. Они раскрывают зону даже не ближайшего развития, а вообще потенциала развития, куда можно развиваться. И вот конкретная ситуация, где у меня нет конкретных инструментов даже. Я не знаю орудий, что я могу делать в обществе, где я не могу присоединиться ни к одному из институтов, потому что они все функционируют через, ну, мы знаем, как они функционируют. Я хорошо запомнил советский пропагандистский плакат про судьбу скрипача.
Я глубокий патриот нашей страны. И именно поэтому я вижу, что что-то бывает не так у нас, нет социальных механизмов, социальных лифтов, которые могли бы позволить актуализироваться добросовестным людям, которые не хотят списывать, обманывать, устраивать коррупционные схемы, а просто хотят развивать свое ремесло, что-то делать.
Этот жизненный порыв — это реальная энергия, которая потом приглушается, она рассеивается, развеивается под влиянием факторов отбора. И вот ты становишься квадратным гвоздем, который встроен в систему недостаточно цельных социальных институтов. И тогда я вижу, что есть великие люди, как Уилбер, Владимир Соловьев (философ), те, от кого тошнило в школе, все эти классики, которых начинаешь сейчас читать и плакать от того, через какие сложности они прошли. Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский. У нас Серафим Саровский, в Индии кто-то вроде Вивекананды или Шри Ауробиндо, во всех культурах можем найти гениев. Гении — это не означает, что они без недостатков. Они такие же люди, как и мы. Когда начинаешь разбираться, понимаешь всю эту сложность, всю эту контрастность картинок всех на текущем эволюционном этапе.
Появляется желание как-то прожить свою жизнь… не просрать ее.
Как выйти на этот уровень интенсивности бытия, когда я в повседневности своей занимаюсь такими проблемами, в которых я воспаряю. Василий Налимов любил цитировать Мориса Метерлинка, что величие человека определяется величием проблем или загадок, которыми он интересуется, занимается. Или же величиной и глубиной тех загадок, перед которыми он пасует. То есть перед которыми он капитулирует, которые просто являют себя перед ним, как некая трансцендентальная величина, неразгадываемый дзенский коан. Суть моего высказывания была в том, что я очень хотел приобщиться к этому вопросу бытия.
Википедия: Коа́н — короткое повествование, вопрос, диалог, обычно не имеющие логической подоплёки, зачастую содержащие алогизмы и парадоксы, доступные скорее интуитивному пониманию. Коан — явление, специфическое для дзэн-буддизма.
ПАТРИОТИЗМ
Вы сказали, что вы патриот России. Что это значит для вас? Вы главный редактор журнала Эрос и космос, поэтому спрошу: как быть патриотом, когда ты космополит?
Сложный очень вопрос. Если говорить на языке стереотипов — «западники и славянофилы» — то я был явным западником. Довольно долго у меня было неприятие своих «отцов и матерей». Как Борис Гребенщиков пел в одной из моих любимых песен: «Мы молчали, как цуцики, пока шла торговля всем, что только можно продать, включая наших детей. И наши отцы никогда не солгут нам, они не умеют лгать, как волк не умеет есть мясо, как птица не может летать». Сантименты о том, что есть какая-то кривда. Юношеское сознание предчувствует это, но не разбирается и совершает много ошибок. Но интуиция есть, она доступна каждому человеку. Просто мы не умеем ее распознавать. Для этого нужно получать образование, философское, изучать историю своей культуры, других культур, читать литературу, думать много, смотреть, что происходит, сопоставлять это с тем, что происходило предыдущие годы и эпохи. Пытаться метаисторическое виденье выработать.
Чтобы стать подлинным космополитом важно научиться врастать корнями в ту почву, откуда возник, где владеешь языком и культурой на уровне родных. Культуру нужно раскапывать; чтобы хотя бы приблизиться к этим раскопкам нужно быть там, где ты есть. Интегральный космополитизм — это трансценденция и включение, а не трансценденция и исключение.
Евгений Пустошкин
Сложности есть в разных странах, в нашей в том числе. И я за свободу перемещения. Я сам считаю себя гражданином мира, и при этом, я понимаю, что здесь я, с точки зрения космоса, может быть, более ценен, чем где-то еще.
Когда я говорю о любви к Родине, я имею в виду чувство любви и заботу о том месте, где нахожусь. С точки зрения интегральной философии, развитие происходит путем превосхождения и включения того, что ты превзошел. Вы переходите от эгоцентризма к этноцентризму — это уже более объемное, более сострадательное сознание, чем просто человек думающий только о себе. Он начинает думать о семье, о людях, которые принадлежат тому же этносу, той же нации.
Дальше постепенно вырастает до мироцентрических пониманий — это больше о месте нации в мире. И потом постепенно переходит к общечеловеческим ценностям, таким, которые описаны Достоевским, Толстым, всеми классиками, философами. Чувствование себя неотделимой частью человечества. Что все люди — мои братья и сестры независимо от их расы и национальности.
Конечно, бывают скрытые предубеждения, предрассудки, над ними тоже работают, чтобы научиться любить людей инаковых, совсем непохожих на тебя. Но постепенно это все разрастается. Вдруг начинаешь любить и людей, и все виды животных, флору и фауну. То есть возникает такое чувство любви, теплое, сердечное.
Я привязалась к слову «патриотизм», потому что в его определении лежит не только любовь, но и «готовность к любым жертвам и подвигам во имя интересов своей Родины».
Что такое Родина в предельном смысле? Это, конечно же, Космос. То есть чем выше сознание, тем больше Родиной становится весь Космос. Но что такое Космос? Космос — это же не физическое холодное безвоздушное. Нет. Космос, по крайней мере, как это формулирует Кен Уилбер, это некое живое пространство, которое состоит четырех квадрантов или фундаментальных перспектив.
Внутреннее и внешнее индивидуальное, внутреннее и внешнее коллективное. У меня есть сознание, но есть еще объективная манифестация. Посмотреть на меня со стороны — я явно не сознание, я — тело. Или мы с вами сейчас: со стороны мы два человека, которые общаются при помощи интернет-конференции. Но если посмотреть изнутри, то есть какое-то поле совместно разделяемых смыслов и разговоры, договоренности. И все эти четыре перспективы не редуцируемые (неделимые). Нельзя одной жертвовать во имя другой, потому что это фундаментальные, априорные сферы нашего бытия-в-этом-мире.
Поэтому, когда говорится о том, что обязательно необходимо жертвовать индивидуальным во имя коллективного, это несколько неверно. Необходимо следовать доступным человеку в данный момент «базовой моральной интуиции» (К. Уилбер). То есть каким образом мое следующее деяние, как внутреннее, так и внешнее, может способствовать наибольшей глубине при наибольшем охвате. Наибольшей глубине сознания, смыслов, зрелости, мудрости.
Максимальная глубина разделяется наименьшим количеством людей.
Чем более зрелым является человек, чем выше его уровень развития, тем меньше таких же субъектов вокруг него. Естественным образом самые ранние, самые низкие уровни развития сознания, они наиболее представлены, потому что все мы начинаем свое развитие в нулевой точке. И постепенно карабкаемся по этой лестнице развития, это лестница морфических полей. И в какой-то момент кто-то сходит с этой лестницы, начинает жить на определенной станции жизни. То ли ввиду внутреннего выбора, но часто ввиду наличия каких-то затыков развития или просто условия жизни не позволяют.
Когда вы — ребенок, весь ваш мир — это песочница, в которой вы играете. Но когда вы взрослеете, вы можете присоединиться к ребенку, поиграть в этой песочнице, но понимаете, что весь мир гораздо шире и больше нее. Вы утратили этот наивный взгляд на жизнь, стали более зрелыми и понимаете, что есть целые системы экономической связи и отношений, в которых нужно участвовать, чтобы этот ребенок хотя бы мог играть в этой песочнице.
Еще один момент, связанный с патриотизмом, который мне не до конца понятен. Где границы моей Родины? Почему березка на территории России, например, должна быть близка и любима, а березка через один метр, но на границе с Украиной или с какой-нибудь другой страной мне душу радовать не должна?
Люди, которые придерживаются космополитизма, им часто не хватает корней. Они как перекати поле. Если посмотреть их внутренний опыт, то есть ощущение отчужденности от реальности. Потому что если мы с вами сейчас возьмем и поедем в другую страну, достигнем там успеха, все равно языковая реальность и культурная реальность, в которой мы возникли, впитали ее, будет несколько иная. У многих эмигрантов видна дезадаптивность, то есть они формируют анклавы своей культуры в чужой стране.
Эрих Янч говорил, что Вселенная, или Космос, самореализуются путем самоорганизации или самотрансценденции. Уилбер говорит о том, что Космосу присущ Эрос или стремление к эволюционному развитию, направление все большей и большей целостности. И когда мы приходим к этому воззрению, начинаем смотреть на мир с перспективы космического антрополога или этнографа.
Я себя отождествляю больше с гражданином мира, всемирным гражданином. Достоевский в своей пушкинской речи описал некий прообраз русского человека как всечеловека, который готов учиться у всего мира и при этом являть свою уникальную творческую суть.
Если мы теряем контакт со своим уникальным вкладом в этот мир, который мы можем сделать благодаря тому, что нам эволюционно дан этот язык, например, русский, история уникальная, страдание, которое прошли всем обществом… Мы уже заплатили эту цену. Уже есть наработанный, колоссальный, уникальный материал. Нет двух абсолютно одинаковых людей, даже отпечатки пальцев разные. И нет двух одинаковых культур. И когда мы свою культуру вносим в многоголосье, полифонию мировой культуры, мы позволяем посмотреть на вещи с уникальной перспективы, которая доступна только нам.
ОДИНОЧЕСТВО
Что такое одиночество с точки зрения психологии и того, как понимает одиночество Кен Уилбер?
Одиночество значимая универсалия человеческого опыта. Наша проблема в том, что мы бежим от одиночества, вгоняя себя в еще большее одиночество, рассматривая этот опыт как нехватку людей, с которыми можно быть в равном диалоге, которые бы тебя понимали и отражали.
Но также одиночество — это отрезанность от измерения своей внутренней сакральности. Неслучайно некоторые святые прошли путь созерцательной молитвы или медитации и выступают на поле общения сердцевиной Космоса, которую они раскрывают в своем внутреннем сердце. Они могут даже уходить от людей, но при этом не чувствуют себя одинокими. «Я один, но я не одинок».
Одиночество как уединение необходимо всем людям, особенно интровертам.
Как отличить интроверта от экстраверта? Экстраверт обязательно расскажет о своем опыте интроверсии, и все будут знать вокруг.
Евгений Пустошкин, клинический психолог, эссеист, переводчик книг философа Кена Уилбера
Часто можно увидеть, как интроверт общается с людьми: он как будто ныряет в прорубь после бани, — а все остальное время находится в уединении. Если существует дисбаланс, то так же человек будет находиться среди людей, но чувствовать глубокое одиночество. Одиночество от того, что он не связывается с теми смыслами, которые могут выкристаллизовываться только в уединении. И это уединение постоянно выдергивается воздействием полей других людей: смысловых, коммуникативных, энергетических полей.
Так что мы говорим уже о нескольких разных типах: внутреннее переживание «Я чувствую одиночество. И я мучаюсь от этого. Я никак не могу соединиться с другими людьми, потому что…». Разные могут быть причины. И это часто бывают какие-то ранние дорациональные причины. То есть сбой в отношениях между ребенком и матерью, который привел к излишнему расколу в душе и в системах отношений этого человека, что у него сформировался такой тип привязанности и внутренней репрезентации, которая связана с чувством одиночества и такими переживаниями, как оставленность, брошенность.
Здесь необходимо работать над корректировкой типа нарушения привязанности, то есть нужна глубинная психотерапия. Даже когда вы выполняете простое упражнение по визуализации идеального родителя, человек вначале чувствует в сердце брошенность, оставленность, но далее он проходит определенный порог и вдруг чувствует, как у него все расслабляется и больше он не чувствует себя одиноким, брошенным.
И этот эффект закрепляется на всю жизнь?
Выготский называл это «зона ближайшего развития». Когда вы с проводником открываете такой объект в реальности, открывается поле переживания вместе с ним, которое постепенно интериоризируется человеком, у которого не было это усвоено (вот этих переживаний, этого опыта). В нарративной психологии это называется «выстраиванием подпорок, строительных лесов», — то есть тот человек, который помогает тебе открыть зону ближайшего развития, постепенно проводит тебя через опыт, который ты усваиваешь. Это постепенный процесс выстраивания структуры, которая не ограничивается нарративными методами. Это самые разные методы, в том числе глубинные.
Лев Семёнович Выго́тский — знаменитый российский психолог и один из основателей нейрофизиологии Александр Лурия неоднократно признавал, что «всему хорошему в развитии русской психологии мы обязаны Выготскому». Лев Выготский — действительно знаковая фигура уже для нескольких поколений психологов и гуманитариев, и не только отечественных. После того, как в 1962 году на английском языке была опубликована его работа «Мышление и речь», идеи Выготского широко распространились в США, Европе, а затем и в других странах. Когда одному из американских последователей культурно-исторической школы Ури Бронфенбреннеру из Корнелльского университета удалось приехать в СССР, он с порога смутил дочь Выготского Гиту Львовну вопросом: «Надеюсь, вы знаете, что ваш отец для нас Бог?» источник: https://newtonew.com/hero/very-short-introduction-in-vygotsky
Это длительный путь, требующий усилий от самого человека. Поэтому я здесь очень осторожен, — как феноменолог. Системно настроенный психолог, феноменолог или философ-феноменолог, мыслитель, который психологически осмысляет эту реальность, должен рассматривать разные оттенки этого термина. И один из оттенков — я чувствую одиночество как отчужденность от своего собственного, внутреннего, сакрального опыта. Отчужденность трансцендентальной реальности, которая есть, но ввиду моего воспитания, идеологии или еще чего-то, никак не можетв мое сознание пробиться. И тогда я чувствую себя «выкидышем из жизни».
Другой тип одиночества — это ощущение себя выкидышем из жизни и бытия-в-мире в принципе. Эти нарушения типа привязанности к значимыми близкими, опекунами, родителями, выражаются в неспособности установить контакт с другими людьми или в странных, дебильных сценариях, которые преследуют человека. И чувство, что он никак не может быть отражен в той своей искренней и естественной сути, как некое существо. Как выразился мой друг рэпер Илья Кузнецов (MC 1.8): «Шлепок майонезный». То есть люди меня отражают, как какой-то шлепок майонезный, а не как человека, наделенного достоинством и душой.
Мое отражение — это запотевшее стекло, в котором я вижу свое собственное отражение, проецируя на тебя, а ты на меня проецируешь. Мы в этих иллюзиях переноса и контрпереноса, и никак мы не доберемся до истинной сути. Это порождает чувство одиночества.
Нарастает ощущение непонятости, что мне не с кем поговорить. Очень важный опыт совместного бытия с другим человеком, когда раскрывается измерение в нижне-левом квадранте, вот этой межсубъективности в совместном бытии, которое невозможно раскрыть наедине с книжкой, например.
Бывает, одиночество связанное с тем, что я нахожусь в каком-то месте. На необитаемом острове или там, где мой уровень развития не поддерживается (высокий или низкий). Такое часто случалось в репрессивных системах образования, не учитывающих психологию развития. Насаждаются более высокие структуры в качестве интроектов человеку (ребенку), который не может усвоить эти структуры. Ему дают задания на один-два-три уровня сложнее. Из-за того, что педагоги не обладают этими навыками, у них самих какие-то сложности, они начинают этих детишек из пулемета расстреливать эмоциональными багажами, недоступными для переваривания смыслами. В итоге возникает не живой человек, не живое существо, а деревце Бонсай, преисполненное интроектов.
Википедия: интроект — это навязанное извне убеждение. Как правило, навязывают его значимые взрослые — родители. В детском возрасте интроект как бы «падает» внутрь организма, и не «переваривается» психикой, а принимается на веру, некритично)
Но эти интроекты не приносят ему счастья. «Да, я хороший мальчик, я хорошая девочка, я выполнил все эти ваши предписания» или «я не могу их выполнить и от этого страдания мои усиливаются» или «счастье все равно не приходит, даже если их выполняю всё». И поэтому в психологии и психотерапии вы постепенно сдуваете пыль со всех установок, протираете и пересматриваете их.
Вот такие разные типы одиночества.
А что насчет экзистенциального одиночества? Это тот уровень, когда одиночество просто осознается и не приносит страдания?
В психологии вертикального развития, особенно в Уилберовской интерпретации, экзистенциальный уровень — это довольно высокая стадия развития, относящаяся ко второму порядку сознания, интегральному. То, что в раней работе Уилбер назвал «кентаврическим сознанием». Он описал это в книге «Проект Атман» мы пытаемся избежать смерти и галлюцинируем собственное бессмертие. Это служит защитными механизмами. Мне страшно умирать, я не хочу сталкиваться с болью смерти.
Смерть — это порог, черное зеркало, на которое я проецирую все свои ужасы. И до достижения этих высоких стадий самосознания, в мое психическое пространство в живой опыт просто не проникают знания. Если бы оно проникло, у меня бы бошка взорвалась. Поэтому существует система защитных механизмов, которыми я себя отвлекаю от этого.
А дальше наступает экзистенциальное осознавание, когда я подхожу к этому порогу: я брошен в этот мир непонятно чем. Если я начитался пессимистической философии, как Сартр или Камю, то ощущается абсолютно случайная вброшенность в бытие, булькание в протобиотическом бульоне. И мы в постоянном крике, как у Эдварда Мунка, от осознания этой экзистенции.
Возникает такой вот опыт своей несущественности перед лицом бытия. Пытка, как будто в микроволновку нас кто-то засунул и медленно поджаривает. Это активирует все старые тени, если есть багаж накопленных травм, все это начинает выплескиваться. Это очень трудно переварить. Вот такой опыт экзистенциальной брошенности. Я бы не звал это даже одиночеством, скорее брошенность и одиночество перед миром.
И решением этого вопроса, по крайней мере с точки зрения Уилбера, является работа над очищением от теневых материалов. Должна быть структура эго, структура психики, которая более менее стабилизирована, иначе будет постоянно выбрасывать. Будет не просто опыт брошенности в мире, но и всех других: мама бросила, папа бросил, близкие, непрожитые утраты, горевания, вот это всё. Экономические ситуации нужно поправить. Естественно, если я в нищете живу, то еще больше усиливается страдание.
Илон Маск, например, решает экзистенциальную проблему, проецируя своё бессмертие в проекте «Марс» и других, это дает ему витальную энергию, позволяющую не останавливаться, чтобы экзистенциальный ужас не проникал в его бытие.
Еще важно заниматься внутренней алхимией или тем, что Уилбер называет «горизонтальным развитием», развитием через состояние сознания. То есть необходимо открывать экзистенциальный кризис. Здесь необходимо углубление в более тонкие состояния сознания, как Уилбер говорит, что жизнь человеческая — это путь от одиночества с маленькой буквы к Одиночеству с большой буквы. Или как группа ДДТ пела «Единочество». И когда вы обнаруживаете существование единого сакрального измерения.
Чтобы преодолеть внутренний кризис, необходимо заняться практикой внутреннего развития, созерцательного и медитативного толку. Это может быть даже созерцательная молитва, но обязательно должно созерцание присутствовать. Обычные методы mindfulness, осознанности, они практикуются на сосредоточении на объекте, дыхании, например. Это концентрация внимания. И из этого экстрагируется ощущение успокоения ума, потому что вы собираете свой ум и учите его быть дисциплинированным — вот цель этой практики. Но это еще не созерцание, это не медитация, как таковая.
Подлинная медитация — это исследование опыта, происходящего с вами из мгновения в мгновение, когда вы постепенно начинаете проникать все глубже и глубже, во все более тонкие состояния, обращая свое внимание внутрь своего субъекта, и обнаруживая там некие структуры, которые вдруг начинают выходить на квантовый уровень (это метафора), когда они начинают вот так колебаться очень сильно. И между этими электронами очень много пространства возникает, между этими квантами. И вы вдруг начинаете сознавать это измерение взаимосвязанности всего со всем и выходить на голографический уровень сознания.
Изнутри начинаете открывать свою взаимосвязанность с этим мирозданием. И это мироздание начинает являть себя как некое идеальное пространство, кристаллизующееся вокруг универсальных доминант, таких как Красота, Благо, Истина. О чем Платон и неоплатоники говорили, то, чему в русской философии очень много времени уделяли и то, что Уилебр формулирует, как измерения Космоса. И это не просто какие-то формальные рассудочные понятия. А это именно сияющие, лучезарные грани внутреннего опыта, которым я живу и который начинает освещать меня изнутри. Когда вы в этом переживании находитесь, тогда нет никакого вопроса о брошенности, оставленности или просто экзистенциальном одиночестве.
Но если вы не продолжаете эту практику, если нет какой-то целостной интегральной практики, может возникнуть опыт темных ночей. Когда вы испытали этот опыт, а дальше вы возвращаетесь в обычную реальность, и вам нужно как-то соотнести всю эту пиковую вершину, какое-то мистическое переживание с вашей обыденной, повседневной реальностью. А ум еще не натренирован, сознание еще не натренировано, чтобы систематически на уровне профессионала раскрывать эти трансцендентальные референты. И поэтому возникает обостренное чувство своего одиночества.
Это описывают многие авторы, Колин Уилсон и романтики XIX века. Многие из них покончили жизнь самоубийством. Сначала они писали очень прекрасные стихи про то, что они становятся пророками, что Бог гласит их устами и что им всеведенье пророка дано. Но дальше из-за того, что вдохновение, муза их покидает, а у них нет каких-то феноменологических инструментов созерцательных, чтобы шлифовать свое сознание, и плюс много теней, связанных с условиями воспитания, они впадают в депрессию, отчаяние, из возвышенного состояния впадают в глубокую бездну. И это часто приводит к тому, что они начинают саморазрушительно себя вести, употреблять алкоголь, дуэли, самоубийство. И колоссальное количество этих поэтов романтиков или художников-романтиков, которые вроде бы прозрели духовно, узрели трансцендентальную часть мироздания и утратили с ней связь на следующий день, — они просто в отчаянии наложили на себя руки.
Поэтому такой момент темной ночи, очень важный и есть способы пока еще мало исследованные, в каком направлении можно идти, если вы достигли вершины экзистенциального кризиса. Решением этого экзистенциального кризиса является объективизация своего текущего субъекта и этой самой экзистенции. И с использованием парадигмы созерцания, погружение во все более и более тонкие состояния сознания. И сейчас благодаря тому, что на западе происходят такие новые исследования, например, психоделической волны, они получают какие-то еще способы на работу с измененными состояниями сознания. Есть еще и холотропное дыхание.
Я лично сторонник, скорее, созерцания, чем психотехнических резких входов в измененное состояние сознания. Но плеяда психотехник существует. Есть целые системы работы со своим сознанием, чтобы самонастраиваться с этим камертоном. И тогда проблема экзистенциальной брошенности начинает рассасываться, жизнь начинает озаряться изнутри. Но этот путь тернист.
Как сказал один исследователь, Дмитрий Леонидович Спивак (цитата не дословная): «В XX веке человечество получило доступ к разным инструментам, хлынули восточные практики, эволюция сознания начала происходить. И все начали думать, что они могут попасть в рай, не снимая сапог, как ковбои».
3 книги, перевернувшие взгляд Евгения Пустошкина на мир:
1) Кен Уилбер, «Интегральная духовность» https://www.mann-ivanov-ferber.ru/books/integralnaya-duxovnost/
2) Василий Налимов, «Канатоходец»
3) Василий Налимов, «Спонтанность сознания»
